ЧЕРЕЗ КИЕВ – НА БЕРЛИН «КУРСКАЯ ПРАВДА» № 53 8 МАЯ 2014

Через Киев – на Берлин

На фронт Тихон Веревкин ушел вместе с отцом Владимиром Никитовичем 22 марта 1943 года. И чем дальше они отходили от родной деревни Шелковке Нижнереутецкого сельсовета Медвенского района, тем все меньше и меньше становилась их изба, стоящая в самом конце улицы. Вскоре и совсем не стало видно ни крыши, ни трубы.

Отец остановился, перекрестился и, смахнув слезу, сказал: «Пойдем, сынок, защищать родную землю от нечисти!» – рассказывает Тихон Владимирович. – Тогда я как-то неосознанно почувствовал, что отец не вернется домой. В районном военкомате меня направили в Подмосковье в учебный полк, а отца сразу на фронт в пехотный полк. 23 августа 1943 года он погиб, защищая брянскую землю.

Только через 3 месяца после того, как я отучился в зенитной школе, получил звание сержанта, в июле 43-го меня направили командиром расчета 85-мм зенитных пушек в Белгородскую область, в 3 танковую армию. Служил на передовой в зенитно-артиллерийской разведке. Мы прикрывали танковую армию, выявляя вражеские самолеты. Пушка была мощная! Вес – четыре с половиной тонны. Ее снаряд вместе с патроном брал девять километров в высоту. А весил такой снаряд 16 килограммов.

– Сколько человек в расчете?

– Восемь. Я – командир, первый номер – наводчик по горизонту, второй номер – наводчик по вертикали, заряжающий, трое подносчиков и моторист.

– У вас было личное оружие?

– У командира расчета и у наводчиков – автоматы, у остальных – карабины.

– На Курской дуге что запомнилось?

– Начало битвы. Танки шли стеной. Небо как лист огненной стали от самолетов, укрывших его. Творилось что-то невероятное! У нас у каждого орудия было 30 ящиков снарядов – боезапас. А это ни много ни мало 120 снарядов. Мы выпалили их все. Бой был очень тяжелый и нескончаемый. У нас от напряжения из ушей кровь текла. В том числе и у меня. Оборону немцам прорвать не удалось. Наши танки отразили вражеские атаки. Фашист повернул обратно. А потом мы сами пошли в наступление, опрокинули врага и двинулись дальше. Рыли землю, как какие-то гробовщики, потому что не успевали вырыть землянку, дзот или наметить противотанковый ров, как нас тут же бросали вперед, вперед и вперед… А дальше мы освобождали Сумскую область, Киевскую, Киев, форсировали Днепр…

– Первую боевую награду вы получили…

– 7 ноября 1943 года при освобождении Киева, – рассказывает Тихон Владимирович. – Во время боя сбил в небе над Киевом два фашистских самолета. Родина наградила орденом Красной Звезды. Стояли мы в Брусиловском районе города Киева. Каждый день отражали воздушные налеты врага. Бои были жестокие. Позавтракав, немец начинал методичные налеты. Бомбардировщики и штурмовики налетали партиями, одна отбомбится, вторая уже тут как тут. Все это продолжалось сутками напролет.

Налетело на нас примерно около полусотни немецких самолетов – «Хенкелей» и «Юнкерсов». Звучат условные сигналы для нас, зенитчиков: «Шапка один! Огонь!» И пошла стрельба. Потом другая команда: «Шапка два! Огонь!» Потом смотрю, «Юнкерс» наплывает на батарею. Я до сих пор помню, как при его пикировании выпустил из своего орудия в зеленое брюхо фашиста снаряды. Потом был второй.

– Вам пришлось и Днепр форсировать?

– Да. Форсирование мы начали ровно в 10 часов утра. Нас погрузили на паром. Когда были на середине реки, в воду упал крупнокалиберный снаряд. Старый солдат сказал: «Второй в песок, а третий – по нам!» И точно. Ударной волной меня подбросило в воздух. Каким-то невообразимым чудом я перелетел через паром и упал в обжигающую ледяным холодом воду Днепра. Увидел бревно, зацепился и так плыл. Потом нас, очумевших, на лодках, на катерах подбирала специальная дежурная команда – и на берег. А там немцы и страшный пулеметный огонь. И мы перед ними на берегу – открытые мишени. Но мы просто двинулись на них, наполненные злостью и ненавистью! Погибло наших много…

– Вы освобождали Украину, Белоруссию, Польшу… Как местное население относилось к советским войскам?

– Украинцы, белорусы – отлично. Встречали нас как родных. Белорусы – со слезами на глазах. Ведь они натерпелись от фашистов, не дай Бог! Рассказывали нам такой случай… В одном селе был убит немецкий офицер. А немцы за своего очень сильно мстили жителям. Построили они селян. И каждого третьего выводили на расстрел. И выпало на годовалого ребенка, которого мать держала на руках. Мать, конечно, кричит немцу: «Меня убей!» Но они расстреляли это дите. Мать, рассказывали, как присела над ребенком, так и умерла.

– Проблем на межнациональной почве не было?

– Я вам так скажу: прежде всего, победила наша межнациональная дружба! Мы даже не знали, кто какой национальности. У нас под Берлином случай был. Там 80 км осталось, ни наша, ни немецкая авиация не работала, погода пасмурная, сидим в ровике, и вдруг один солдат говорит: «О, скоро поеду в родной Таджикистан!» Ребята сразу: «А чего ты в Таджикистан собрался?» «Как чего, таджик я!» «… Ты – таджик?» «Да!» Кто-то из ребят мечтательно произносит: «Я на Украину!», другой: «Я в Белоруссию!», кто-то: «Я в Грузию!» Оказалось, что в нашем расчете бойцы шести национальностей. А мы никогда не задумывались, кто какой национальности.

– А как танкистом стали?

– Танкистом стал уже в Германии, когда получил ранение – 21 января 1945 года. Наш полк менял место дислокации. Дорога проходила через лес. Только мы поравнялись с лесом, как налетели немецкие самолеты. Стали методично сбрасывать бомбы. Творилось что-то страшное: лошади рвались в разные стороны, деревья, срезанные снарядами, валились на нас. Стоны раненых, крики убитых…Осколки авиационной бомбы огненным дождем покрыли левую ногу и руку. После бомбежки санитары собрали раненых, погрузили на машину и отправили в госпиталь, в котором меня лечили 2,5 месяца. Медсестра делает перевязку, а я думаю, что вот война скоро закончится, мне ж еще надо отомстить и за отца, и за троих погибших братьев… Я и рванул! Попал в отдельную танковую бригаду 4-й танковой армии, командовал которой генерал Лелюшенко. Мне повезло – ребята поверили и не приняли за дезертира. Были у нас танки Т-34.

– Медаль «За отвагу» у вас за…

– Медаль «За отвагу» получил за немецкого генерала. Перед штурмом Берлина немцы рвались к американцам – боялись русских. Нашему экипажу был дан приказ охранять мост, через который дорога вела в город. И вскоре мы увидели мчащуюся немецкую легковушку и три груженые машины с имуществом. Завидев советский танк, они остановились. И мы в целости и сохранности доставили генерала со всем его имуществом в штаб.

– Как брали Берлин, помните?

– Этого забыть нельзя никогда. Мне лет двадцать война снилась: бои, стрельба, бомбежки, крики людей... А Берлин брали ночью по приказу Жукова. 5 мая в 24.00 начался штурм Берлина. Нашей 4-й гвардейской танковой бригаде довелось не только штурмовать Берлин, ворвавшись на его улицы с юго-запада, но и замыкать кольцо окружения вражеской столицы соединением с войсками 1-го Белорусского фронта в районе Кетцина и Потсдама.

6 мая, когда гарнизон Берлина капитулировал, наш командарм генерал Лелюшенко получил приказ: передать свои боевые участки соседям и, сосредоточившись в лесах южнее города, готовиться к походу на Прагу. Там вспыхнуло восстание трудящихся, следовало оказать им как можно скорее помощь в неравной борьбе с фашистами. Перевалив через Рудные горы, мы под местечком Жатец разгромили штаб группы вражеских армий «Центр», штаб генерал-фельдмаршала Шернера. Мы освободили Прагу. Хватило нескольких залпов, чтобы немцы сдались и оставили оккупированную территорию. Население забрасывали конфетами и цветами. Жители Праги были очень благодарны нам. Они фотографировались с нами, тут же бежали домой, проявляли и приносили нам фотографии.

Домой с войны солдат Тихон Веревкин вернулся в 1950 году.

 Рита МИЛОСТНАЯ

https://www.kpravda.ru/article/society/028292/

• < ЗНАМЕНИТЫЕ ЛИЧНОСТИ МЕДВЕНСКОЙ ЗЕМЛИ «КУРСК» 08.07.2014
• Нарыков Александр Викторович, полковник милиции, начальник УГИБДД УВД Курской области >